Семеро старших работников, незаметно ускользнувших пораньше,появились теперь на пороге в длинных одеяниях с капюшонами и вырезанных издерева раскрашенных масках, изображавших лица богов. Костюмы были старые, измятые, потому что годами хранились на чердаке Фолдора Ряженые медленно вошли взал и выстроились перед столом, где сидел хозяин. Потом каждый по очередипроизносил речь от имени бога, которого представлял.

– Я, Олдур, – донёсся голос Крэлто из-под маски, – бог,живущий в одиночестве, приказываю: да будет создан этот мир.

– Я, Белар, – донёсся ещё один знакомый голос, –Бог-Медведь олорнов, приказываю: да будет создан этот мир.

Заговорили – третий, четвёртый, пятый, и наконец наступилчерёд последней фигуры, в чёрном одеянии и маске, в отличие от других сделаннойне из дерева, а из стали.

– Я, Торак, – глухо заговорил Дерник, – Бог-Драконэнгараков, приказываю: да будет создан этот мир!

Краем глаза Гарион уловил какое-то движение и быстрообернулся. Мерг закрыл лицо руками странным, почти молитвенным жестом. Сидевшиеза дальним столом таллы побелели как мел и дрожали.

Семь фигур соединились в рукопожатии.

– Мы – боги, – хором объявили они, – и приказываем: дабудет создан этот мир.

– Слушайте речи богов, – провозгласил Фолдор. – Дапребудут боги с миром в доме Фолдора.

– Благословение богов на дом Фолдора, – отозвались семеро,– и на всех, сидящих в этом зале!..

Они повернулись и медленно, торжественно, как пришли,направились к выходу.

Настала очередь раздачи подарков, и поднялась весёлаясуматоха, ведь подарки делал Фолдор; почтённый фермер целый год ломал головунад тем, как лучше угодить каждому домочадцу. Новые туники, штаны и платьярадовали глаз, но Гарион оцепенел, развернув маленький свёрток и обнаруживострый клинок в красивых ножнах.

– Он уже почти мужчина, – объяснил Фолдор тёте Пол, – амужчине нужен надёжный кинжал.

Гарион, конечно, тут же проверил пальцем остроту лезвия ипорезался.

– Так я и знача, – вздохнула тётя, но Гарион так и непонял, относятся ли эти слова к тому, что он вырос, к порезу или к самомуподарку.

На следующее утро мерг закупил окорока и удалился вместе сталлами. Через несколько дней Анхельда и Эйлбриг сложили вещи и отправились вСендар: жизнь на ферме Фолдора вошла в обычную колею.

Зима тянулась бесконечно. Снег падал и таял… Наконец наземлю пришла весна, отличавшаяся от многих других вёсен только появлениемБрилла. Один из работников помоложе женился, арендовал небольшой участок иотправился на самостоятельное житьё, нагруженный подарками и добрыми советамиФолдора Взамен его хозяин и нанял Брилла.

Гарион невзлюбил Брилла с первого взгляда, и было отчего:туника и штаны работника пестрели заплатками и пятнами грязи, чёрные волосы иредкая бородёнка вечно взлохмачены, глаза смотрели в разные стороны, как узайца. Брилл всегда оставался мрачен, любил уединиться и никогда не мылся – отнего постоянно разило застарелым потом. После нескольких попыток завести беседуГарион сдался и держался как можно дальше от Брилла – дел и без того хватало.Этой весной он неожиданно обратил внимание на Забретт. Гарион всегда знал, чтоона хорошенькая, но никогда не придавал этому особого значения, предпочитаякомпанию Рандорига и Доруна.

Но теперь всё изменилось. Гарион увидел, что приятели тожеуделяют девочке много внимания; впервые в нём зашевелилась ревность. Забретт,конечно, бессовестно кокетничала со всеми тремя и просто светилась от счастья,когда соперники обменивались враждебными взглядами. Рандориг, правда, почти всёвремя работал в поле, но Дорун доставлял Гариону много беспокойства. Гарионстал нервничать и часто находил предлоги, чтобы улизнуть и удостовериться, неосталась ли Забретт наедине с Доруном.

Его собственный метод осады неприступной твердыни былочаровательно просто: лесть и подкуп. Забретт, как все девчонки, любиласладкое, а Гарион имел доступ ко всем кухонным запасам. Через некоторое времяони пришли к полному согласию: Гарион крадёт сладости для своей золотоволосойподружки, а та за это позволяет себя целовать. Отношения, возможно, зашли быдостаточно далеко, если бы в один прекрасный день тётя Пол не поймала их вразгар «обмена», случайно зайдя в сенной сарай.

– Прекратить немедленно! – непререкаемым тономприказала она.

Гарион виновато отпрянул от Забретт.

– Мне что-то попало в глаз, – тут же соврала девчонка,– и Гарион пытался вынуть соринку. Гарион невольно покраснел.

– Неужели? – осведомилась тётя Пол. – Как интересно!Идём со мной, Гарион.

– Я… – начал мальчик.

– Немедленно, Гарион.

И всему пришёл конец. Гариона больше не выпускали из кухни,тётя Пол следила за ним, как ястреб. Он ужасно страдал и отчаянно злился наДоруна, который теперь ходил с поразительно самодовольной физиономией, но тётяПол оставалась на страже, а Гарион оставался на кухне.

Осенью этого года, когда листья осыпались с деревьев, аветер разносил их по полям, когда вечера стали холодней, а голубой дым изпечных труб на ферме Фолдора поднимался в небо прямыми столбами к. первымзвёздам в багровеющем небе, возвратился Волк.

Пасмурным днём он появился на дороге под осенним низкимнебом; листья метались вокруг него, просторный тёмный плащ развевался на безжалостномветру.

Гарион, как раз выносивший мусор из кухни, заметил старика ипобежал навстречу. Сказочник казался усталым и помятым после долгогопутешествия, а лицо под серым капюшоном хмурилось. Обычно весёлые глаза теперьсмотрели на мир печально. Раньше Гарион никогда не видел его таким.

– Гарион! – приветствовал его сказочник. – Да ты, явижу, подрос!

– Пять лет прошло, – заметил мальчик.

– Так много?!

Гарион, кивнув, зашагал рядом с другом.

– Всё в порядке? – спросил Волк.

– О да, – заверил мальчик. – Вот только Брелдо женилсяи уехал, а старая бурая корова прошлым летом сдохла.

– Помню я эту корову… – согласился Волк и, немногопомолчав, сказал:

– Мне нужно поговорить с твоей тётей Пол.

– Не очень-то она в хорошем настроении сегодня, –предупредил Гарион. – Лучше бы тебе отдохнуть сначала в каком-нибудь амбаре. Япритащу тебе поесть и выпить.

– Придётся рискнуть, – решил Волк, – дело неотложное,ждать нельзя.

Они вошли в ворота и направились к кухне. Тётя Пол ужеждала.